Социалистический способ производства предполагает такой уровень развития крупного производства, когда удовлетворение естественных потребностей человека в пище, питье, одежде, жилье всецело зависит от всего общественного производства. Крестьянский каравай хлеба включает в себя труд крестьянина. Хлеб, произведенный в крупном производстве, впитывает в себя труд тысяч людей: от труда тех, кто добывает руды и уголь, плавит сталь и делает машины, выращивает пшеницу до труда тех, кто мелет муку и печет сам хлеб. Здесь хлеб есть продукт коллективного труда, каждый человек выполняет всего лишь часть работы в общественном производстве. Здесь возможность удовлетворения естественных потребностей индивидуума всецело зависит от общественного производства. И тем самым здесь возникает взаимозависимость всех участников общественного производства, которая предопределяет необходимость подчинения самого производства тем, кто своим непосредственным трудом и создает все вещественное богатство общества.
Что же мы имели в России накануне революции. Крупным производством было охвачено не более 20 процентов населения. Основная масса населения страны была занята сельским хозяйством на своем маленьком клочке земли. Мелкое крестьянское хозяйство в своей основе не носит общественного характера. Крестьянин обрабатывает землю, чтобы удовлетворять свои естественные потребности производимыми продуктами. Вся его общественная связь заканчивается не далее как в уездном городишке, в котором он сбывает свои излишки продукции, чтобы впоследствии купить то, что не может быть произведено на земле. Именно в силу слабой производственной взаимосвязи крестьянских производств между собой в процессе труда и порождала иллюзию, о которой так много говорили российские демократы: Крестьянину не нужно государство. Да в силу слабой общественной взаимосвязи крестьянину достаточно государства, размером с уезд, в лучшем случае с губернию. Но это пока тишь и гладь. Однако товарные отношения, которые неизбежны при обособленном производстве, с той же неумолимой неизбежностью порождают и расслоение в деревне, что неминуемо приводит к разорению крестьянина. И вот тут крестьянин начинает требовать государства, чтобы оно позаботилось о нем, защитила его от алчных соседей, тут оно желает твердой руки и справедливой власти.

Вся свобода мелкого хозяйчика очень хорошо выражена в анархическом принципе свободы: Свобода каждого кончается там, где начинается свобода другого. Это чисто товарная свобода. Именно в товарном производстве свобода одного товаропроизводителя заканчивается там, где начинается свобода другого. Мелкий товаропроизводитель совершенно свободен в своем выборе, что и как производить. Но стоит ему выйти на рынок со своим товаром, как его свобода заканчивается, он попадает в зависимость от покупателя. Здесь наступает свобода покупателя: устраивает его товар, как полезная вещь или нет, а, если устраивает, то не слишком ли высока цена за данный товар. Здесь реализуется еще один принцип анархистов и право свободного договора. Именно на свободном соглашении участников обмена и происходит его реализация. Если хотя бы одна из сторон не пожелает по каким-либо причинам заключать со второй стороной договор, то он попросту и не состоится. Здесь все делается задним числом, сначала производится, а впоследствии определяется, нужно ли кому-нибудь в обществе данный товар в таком количестве и по такой цене.

Именно недостаточное развитие производительных сил в России с неизбежностью привела к необходимости сохранения товарных отношений после окончания гражданской войны. И это вполне естественно. Товарное производство неизбежно, если в условиях естественного общественного разделения труда имеет место обособление производителей. После окончания гражданской войны в мелком обособленном крестьянском хозяйстве было охвачено преобладающая часть трудоспособного населения страны и не признать их требования восстановления товарных отношений неминуемо будет сопровождаться постоянными протестными движения, что и имело место в 1920-1921 годах. Если в обществе преобладающая масса населения крестьяне, жизнедеятельность которых основывается на индивидуализированном производстве, которые испытывают потребность в общественной связи постольку, поскольку появляются излишки продукции, то эти крестьяне не могут признать никакой иной общественной связи, кроме связи, основанной на обмене товаров.

Поэтому историческими причинами сохранения товарных отношений было недостаточное развитие производительных сил, проявляющееся в том, что основная масса население удовлетворяла свои потребности благодаря мелкому собственному производству, которое могло быть включено в общественное производство только посредством товарного обмена.

Ленин неоднократно утверждал, что социализм есть уничтожение товарного производства. И вторая программа партии предусматривала целый ряд мер по уничтожению товарного производства. К этим мерам относились объединение всего населения в потребительскую кооперацию с целью выявления потребностей и распределения всего произведенного общественного продукта в соответствии с выявленными потребностями. Но одно дело декларировать и совсем иное дело реализовать данную декларацию. Люди делают историю, но всегда они ее могут делать, исходя из тех материальных условий, которые имеются в наличии. Человек давным-давно мечтал полететь на крыльях, но полетел только тогда, когда развитие производительных сил позволило ему это сделать. Придя к власти в стране, где недостаточны материальные условия для построения социализма, то, что вы декларируете, не позволяют осуществить производительные силы, а то, что они позволяют осуществить, противоречит вашим декларациям. Это аксиома жизни и никто ее изменить не в состоянии.

Однако это совсем не означает, что Ленин, отказался от своих убеждений, что социализм есть уничтожение товарного производства. Весь ленинский план, о котором так много говорили и говорят, есть не что иное, как создание условий для уничтожения товарных отношений. Если крестьянское производство есть обособленное производство, если основная масса населения удовлетворяет свои потребности за счет этого мелкого производства, если удовлетворение потребностей зависит от общественного производства у незначительной части населения, то необходимо на месте крестьянского мелкого производства создать крупное сельскохозяйственное производство. Поскольку мы защищаем интересы трудящихся, постольку этот процесс должен идти через кооперацию. Но кооперация только тогда будет продиктована как необходимость, когда промышленное производство будет производить трактора и иную сельскохозяйственную технику, которая сама по себе уже требует крупного производства в деревне. Но применение техники и современной агрокультуры возделывания земли требует повышение культурного уровня населения. Так что весь ленинский план есть, по сути, план создания условий для уничтожения в последующем товарных отношений. Но Ленин нигде непосредственно не говорит, что это есть условия для уничтожения товарных отношений, а раз классик не сказал, следовательно он пересмотрел свою точку зрения на товарные отношения на социализм. Нам же хочется получать готовый ответ. Мне трудно отвечать за Ленина, но он, как человек диалектически мыслящий, не собирался строить каких-либо иллюзий о том, каким будет общество после того, как данный план будет реализован. Вопрос об отмене товарных отношений определяется не желанием, а теми материальными условиями, которые будут существовать в тот будущий период времени. Прожекты рисовать он не пожелал, предоставив потомкам самим определить, когда материальные условия будут достаточными для уничтожения товарных отношений.

Таким образом, мы видим, что сохранение товарных отношений было предопределено существование мелкого крестьянского хозяйства. Именно поэтому на 10-м съезде и было принято решение о переходе к новой экономической политике. Каковы последствия сохранения товарных отношений?

В результате сохранения товарных отношений в советской России в 20-е годы имело место, с одной стороны, мелкотоварное крестьянское производство, а с другой стороны, крупное промышленное обобществленное производство. Первое в силу объективных законов товарного производства само по себе постоянно воспроизводило капиталистические отношения посредством расслоения в деревне. Второе предполагало единый производственный комплекс, который требует планомерной организации производства, как и всякое производство, которое объединяет большое количество работников. Первое есть основа товарного производства, второе по своей сути есть непосредственно-общественное производство, где нет и не может быть место товарным отношениям. Первое предполагает общественную связь post festum, второе предполагает установление общественной связи еще до начала производства. Но именно эти два сектора мелкое крестьянское хозяйство и обобществленное промышленное производство, которые взаимосвязаны между собой, в своей совокупности составляет все общественное производство. Конечно, критики с удовольствием скажут, ссылаясь на Ленина, что было пять укладов. Но мне для анализа достаточно этих двух, основных и определяющих.

Планомерная организация предполагает установление общественных связей еще до начала производства, что требует выявление существующих в обществе потребностей и в таком случае производство организуется в соответствии с существующей в обществе системой потребностей и распределение совокупного общественного труда осуществляется в соответствии с выявленной системой потребностей. Но в условиях сохранения товарных отношений потребности, которыми обладает основная масса населения, крестьянство, выступают как платежеспособный спрос. Следовательно, производимая промышленная продукции также принимает форму товаров и в таком случае свою общественную связь промышленные предприятия устанавливают также в товарном обмене.

Что из себя представляет обобществленный сектор общественного производства? Это есть не что иное, как гигантская государственная монополия, промышленные предприятия которой есть ее отдельные звенья. Этой монополии противостоят мелкие крестьянские хозяйства, коих в начале 20-х годов насчитывалось 17,5 миллионов. Из этого следует тот простой факт, в товарном обмене между промышленностью и сельским хозяйством возникают явно неравные условия. Продажа сельхозпродукции предполагает достаточно крупную конкуренцию среди товаропроизводителей, а продажа промышленной продукции фактически монополизирована. Именно это я и имел в виду, когда говорил, что внутри обобществленного сектора нет места для выявления общественно-необходимых затрат, как затрат при средних условиях производства, средней степени умелости и интенсивности. Но зато монополизм позволяет устанавливать цены по худшим условиям производства на ту или иную продукцию, чтобы обеспечить прибыльность каждого хозяйственного звена. Именно поэтому уже в 1923 году начинают нарастать так называемые "ножницы цен": разрыв между ценами на промышленную и сельскохозяйственную продукцию. Результат этого нарастания привел к кризису сбыта промышленной продукции осенью 1923 года. Естественно при отсутствии какого-либо естественного внутренне присущего обобществленному производству регулятора цен на промышленную продукцию их установление возможно только посредством сознательного принудительного, практически законодательного регулирования. А это есть не что иное, как первый крупный шаг в усилении роли государства в рыночных отношениях. Начиная с конца 1923 года государство принудительно устанавливало цены на промпродукцию и регулировало ценообразование в промышленности.

Грик в своей работе "Советская экономическая политика в 1921-1933гг" совершенно справедливо отмечает монополизм, как причина роста цен, но он так и не смог понять соотношение политики и экономики. Для него монополизм сам по себе не противоречит рынку, опасен монополизм как следствие тотального огосударствления, проявляющееся в политизации экономических процессов. И в качестве обоснования своего мнения он приводит работу комиссии под руководством Куйбышева, которая весной 1923 года вынесла на Политбюро вопрос об усилении партийного руководства в вопросах формирования кадрового состава треста. Вся ошибка Грика заключается в том, что для него есть однозначное мнение, что государство есть не что иное как политический институт и ничего более.

Всякое крупное производство в силу существующей взаимосвязи всех его отдельных звеньев с неизбежностью требует управления производством из единого экономического центра. Говоря о государстве я здесь и далее подразумеваю ГОСУДАРСТВО, КАК ЭКОНОМИЧЕСКИЙ СУБЪЕКТ, А НЕ ПОЛИТИЧЕСКИЙ ИНСТИТУТ.

Существование и необходимость данного центра совсем не противоречит демократизации экономической жизни и дискуссия 1921 года об едином хозяйственном плане тому подтверждение. План на 1920-1921 гг. был всецело разработан снизу вверх, центральные государственные органы всего лишь осуществляли корректировку планов, но предприятия исходили из своих возможностей, а не из общего состояния хозяйства в стране, что в условиях разрушенного хозяйства в результате гражданской войны и привело к топливному кризису, в результате чего все планы рухнули. Именно поэтому при разработке планов на 1921 -1922 годы была усилена роль высших государственных хозяйственных органов в разработке планов. Повышение цен на промышленную продукцию было не следствием политических инсинуаций с кадрами. Сама экономическая структура порождала монополию, а монополия в свою очередь будет порождать стремление установления цен на основе худших условий производства. В этом и заключается несовместимость свободных рыночных отношений с непосредственно-общественным производством. Последнее может только тогда эффективно функционировать, когда целью производства является потребление, а не товарная форма, не стоимость.

17 июля 2003 г.