Партийная система России переживает переходное состояние, характерное и для всей политической системы страны. Трансформация политической системы РФ, которая начала складываться еще в годы перестройки, не могла не затронуть на новом этапе развития российского капитализма и жизнь партий: старые структуры постепенно отмирают, а Администрация президента РФ ведет активную работу по созданию либо "полуторапартийной", либо "двух-с-половиной-партийной системы", как карта ляжет.

Что касается левого фланга партийного спектра, то чем дальше, тем больше уходит в прошлое характерная для 1990-х годов констатация того его состояния, когда говорилось "КПРФ и все остальные". КПРФ, выделяясь, разумеется, на общем фоне, тем не менее становится всего лишь одним из факторов процесса. Ситуация, как мы видим, постепенно меняется. КПРФ - по-прежнему самая массовая политическая сила в России, заявленная ее руководством официальная численность в 182 тысячи человек, на мой взгляд, соответствует реальности. Эта партия хотя и несет на своем идейном и политическом лице несмываемую печать советского прошлого, тем не менее самим ходом событий, логикой развития путинского режима подталкивается к изменениям, и, надо отдать должное, она меняется. Расколы, естественный уход со сцены представителей старших возрастов, смена руководящего состава внизу и на региональном уровне, отход целого ряда мракобесных групп, например, Шенина- Косолапова, пошли партии на пользу. Особенно в этом смысле полезным для КПРФ оказалось размежевание с крылом Семигина-Потапова в 2003 году: когда мы наблюдаем этих персонажей, переметнувшихся фактически в лагерь власти - здесь классическим примером может послужить деятельность, например, питерского "вождя" семигинцев Корякина, самого верного после "ЕдРа" слуги Смольного, - то очевиден вывод, что с их уходом КПРФ стало только лучше. Эти процессы в сочетании с усилением чисто административного, правового давления на КПРФ со стороны власти заставляют ее руководство и актив поворачиваться лицом к протестному движению, становиться боле радикальными в своих действиях. В качестве примера опять-таки приведу наш Питер, где КПРФ при проведении акций 7 ноября 2005 года проявила определенную решимость, в отличие от сильно "революционой" на словах РКРП-РПК, лидер которой Тюлькин фактически подыграл городской исполнительной власти.

Вторая категория - это как раз оппоненты КПРФ "слева", а на самом деле из дремучего прошлого. Эти партии не могут найти себя в новой протестной реальности и сходят с политической сцены, распадаются. Когда начинаются непосредственные протесты граждан по тем или иным поводам, эти "революционные коммунисты" вместо работы с людьми по конкретным вопросам говорят: надо восстановить советскую власть, и тогда все проблемы решатся сами собой - не будет ни роста квартплаты, тарифов, ни уплотнительной застройки, ни экологических бед. Фактически это уже не партии, а секты: важнейшей их задачей становится даже уже не борьба за выживание в новых условиях, а сектантские разборки между собой. Все это сопровождается откровенным сговором с исполнительной властью, о чем, скажем, такими персонажами как уже упомянутый Тюлькин говорится открыто и даже не особо маскируется.

Третья тенденция - разного рода социалистические и социал-демократические инициативы. Все попытки внедрения социал-демократии в России носили и до сих пор носят верхушечный характер из-за отсутствия массовой социальной базы. Даже когда предствители левой социал-демократии начинают что-то реально создавать на местах, они наталкиваются на непонимание, мягко говоря, в собственном центральном руководстве. Так случилось с питерскими социал-демократами - отделение СДПР с ведома московского партруководства смольнинские политтехнологи "раскололи" при помощи явно подставных людей, а потом фактически выдавили из рядов партии. Для московских лидеров социал-демократии речь идет не столько о политическом проекте, сколько о бизнес-проекте, некоем добавочном политическом инструменте, позволяющем более эффективно торговаться с чиновниками в центре и на местах по поводу тех или иных бизнес-преференций. Власть, разочаровавшись слегка в рогозинской "Родине" как социал-патриотическом проекте, тоже заинтересована в "кастинге" ее возможных "сменщиков": на эту роль претендуют семигинские "Патриоты России", кишенинская СДПР, Аграрная партия, Партия пенсионеров (с новым "старым" руководством). Но вряд ли эти партии будут иметь серьезную электоральную перспективу. Если даже самый серьезный бизнес-проект этой серии - партия "Родина", и тот, судя по самым свежим выборам, где власть в чистом виде "рулила" (Москва, Чечня), показательно "выпорот Кремлем" и сразу же "взял под козырек", то что уж говорить о Семигине или Кишенине!

Далее - лево-либеральные структуры и их союзники. Левые либералы и "зеленые" нынче группируются, в основном, вокруг "Яблока". Особенно это заметно в Питере, да, я думаю, и во многих регионах тоже есть подобные тенденции. Сюда бы я отнес и НБП. Я не совсем согласен с тезисом Бориса Кагарлицкого о том, что "НБП - это боевое крыло либералов", скорее, речь идет о взаимопроникновении и, если угодно, взаимообогащении не только на идейном, но и на методологическом уровне - формы и методы проведения уличных акций, эстетика в наглядной агитации (особенно на уровне молодежных радикально-оппозиционных организаций лево-либерального толка) и т.п. Я повторю еще раз свою старую оценку, что НБП - это не столько политическая партия, сколько культурно-эстетический протестный проект. В этом его сила - он привлекает многих молодых, не верящих в "традиционные партии", но в этом и его очевидная слабость. Понятно, что путинский режим регистрации НБП и ее легального функционирования не допустит, что самой-то партии будет на руку. Несмотря на наше скептическое отношение к идеологии или, допустим, символике НБП, необходимо, на мой взгляд, защищать ее активистов, становящихся жертвами полицейского произвола и беззакония.

И, наконец, левые группы и движения непартийного характера. Я полагаю, что, учитывая положение дел с ФЗ "О политических партиях", с практикой регистрации, это - сейчас наиболее перспективная форма для российских левых. К партиям, как я уже сказал, доверия нет, а в такого рода структуры люди идут спокойнее, активнее. Все партии, даже КПРФ, вызывают раздражение, люди не готовы видеть в них прямых, непосредственных, реальных защитников своих прав, в этом смысле коалиции или движения им ближе и понятней. По мере же развития этих "широких" протестных коалиций в них выкристаллизуется левое, марксистское ядро - люди увидят, что именно левые наиболее последовательно и бескомпромиссно отстаивают их интересы, прежде всего повседневные, но и более глобальные тоже. Тем самым мы сможем не только выйти на новых людей, не входивших ни в одну из "традиционных" левых структур и никогда бы в них и не пошедших, но и привлечь их к себе. Тогда только и появятся перспективы для формирования современной левой партии, свободной от "родимых пятен" советского прошлого. Хотелось бы, чтобы такая перспектива была и у Левого Фронта, хотя этот политической проект еще на самом старте.

В заключение рискну предположить, что Администрация президента РФ к следующим думским выборам постарается допустить примерно 8-9 партий: это "Единая Россия", КПРФ, ЛДПР, "Патриоты Росии", "Яблоко", СПС, далее возможны варианты, но, скорее всего, Республиканская партия, Аграрная партия, Партия пенсионеров. "Родину", я думаю, к выборам не допустят либо не дадут преодолеть, как в Чечне, барьер, но Рогозина и компанию не жалко - поделом. А уже по их итогам, партийная система путинской РФ окончательно станет похожей на нечто среднее между аналогичными системами в Германии и Чехии. По моему мнению, пока динамика процесса указывает именно на такую перспективу развития событий.