Тема чрезвычайно обширна. Постараюсь выделить самое главное.
И мир в целом, и Советский Союз, в особенности, в 1939(41) - 1945 гг. пережили войну, по жестокости, числу жертв и лишений беспрецедентную.
Победа в этой войне стала мощным стимулирующим фактором для восстановления и дальнейшего развития советской экономики, науки, культуры. Люди, вдохновлённые победой над гитлеровской Германией, проявляли повсеместный энтузиазм, надеясь не только на рост благосостояния, но и на освобождение от страха довоенных лет. Вторым сильным фактором быстрого послевоенного экономического роста следует считать несомненно мощный мобилизующий потенциал административно-командной системы.
Несколько лет напряжённого труда потребовалось, чтобы восстановить довоенный уровень народного хозяйства. Но и далее советская экономика демонстрировала устойчиво высокие темпы развития. Особенно бурно, количественно и качественно, развивался в условиях холодной войны и гонки вооружений военно-промышленный комплекс. Развитие ВПК, как и экономики вообще, опиралось на успехи науки, фундаментальной и прикладной. А запуск уже в октябре 1957 г., всего лишь через 12 лет после победного окончания страшной войны, первого спутника и орбитальный полёт 12 апреля 1961 г. первого космонавта, а ещё раньше, в 1956 г. доклад академика Игоря Курчатова в Харуэлле, Англия, о советском термоядерном проекте заставили лидеров капиталистического мира признать перед лицом своих народов успехи советской системы и в первую голову - советской школы, средней и высшей.
Так откуда же возник крах советского социализма?

Первопричина - в надстройке. Игнорировались создание и развитие самоуправляемых производственных и общественных структур, равно как и создание условий для раскрытия способностей людей к ассоциированному самоорганизованному труду и ассоциированному творчеству. А ведь именно в этом состоит главное содержание организационно-хозяйственной м культурно-воспитательной функций диктатуры пролетариата, высшей и последней формы демократии, ведущей к отмиранию государства и замене его всемирной ассоциацией свободных от отчуждения тружеников. Вместо же этого, напротив, начиная с рубежа 1920-30-ых годов, гнёт государства усиливался, самостоятельное социальное творчество масс пресекалось, революционные ленинские кадры в партии изничтожались, в стране распространялась атмосфера страха. Перерождалась партия, перерождался Коминтерн, в 1943 г. и вовсе распущенный.

В годы Отечественной войны партия на некоторое время воспряла. Мобилизующая и вдохновляющая роль партийных организаций, рядовых коммунистов на фронте и в тылу бесспорна.

Но уже вскоре после великой победы над фашизмом сталинистские извращения социализма возобновились с новой силой. С одной стороны - рост экономики и вместе с ним рост реальной зарплаты и укрепление социальных сфер (образование, здравоохранение etc), с другой - преступные депортации немцев, чеченцев, ингушей, крымских татар, калмыков, карачаевцев, балкарцев ("он мог на целые народы обрушить свой державный гнев",- писал знаменитый советский поэт Александр Твардовский), антисемитизм под маской "борьбы против космополитизма", обскурантизм и дискредитация диалектического материализма гонениями против генетики и кибернетики, возрождение атмосферы страха.

Что изменилось в советской системе после смерти Сталина? Многое. Нельзя переоценить значение ХХ съезда КПСС в феврале 1956 г. и политический подвиг Н. С. Хрущёва, выступившего на нём в докладом о преступлениях Сталина, культе его личности и последствиях этого культа. Сотням тысяч репрессированным было возвращено доброе имя, многим - посмертно. Советское общество испытало шок и прозрение. То был катарсис.

И наступили годы политической оттепели. Они продолжались менее десятилетия. Новый импульс получили наука, промышленность, сельское хозяйство. Именно в эти годы был осуществлён прорыв Советского Союза в космос. Укрепилась военно-политическая роль СССР как второй сверхдержавы. Это ярко проявилось в 1963 г. в период Кубинского кризиса.

Существенно оживилась культурная жизнь во всех республиках СССР.

Но сталинизм в партийно-государственной системе, слегка пошатнувшись, взял реванш. Сам Хрущёв по своему менталитету оставался сталинистом, что не позволило ему предпринять подлинную демократизацию партийной и общественной жизни. И совершив к тому же множество организационных и кадровых (и не только) ошибок, он осенью 1964 г. был смещён мощной контратакой сплотившейся верхушки партийно-государственной номенклатуры.

Следует сказать, что в годы оттепели имели место и новые теоретические извращения марксизма. Так, на ХХII съезде КПСС, в 1961 г., была принята третья, во многом волюнтаристская и ревизионистская партийная программа. Достаточно сказать, что в ней утверждалось, будто бы диктатура пролетариата исчерпала свои функции внутри страны, уступая место "общенародному государству", т.е. чистейшей воды антимарксистское положение.

Со второй половины 1960-ых годов Советское государство оказалось во власти партийно-государственной бюрократии, фактически сошедшей с социалистического пути развития. Она игнорировала необходимость обеспечить простор самоорганизации и самоуправлению трудовых коллективов с оптимальным сочетанием материальных и моральных стимулов производительного труда. Возникала угроза буржуазной контрреволюции, когда переродившаяся элита Советского государства конвертирует власть в собственность.

Бюрократии становилось тесно в ограничивающих её рамках брежневской Конституции 1977 г. Она инстинктивно отторгала кратковременные реформы, пробуждавшие инициативы трудящихся: косыгинскую в конце 1960-ых годов с введением хозяйственного расчёта, раннегорбачёвскую (1985-88 гг.) с наделением большими правами советов трудовых коллективов. Бюрократия ощущала несоответствие этих реформ её социально-экономическим (можно смело сказать - классовым) интересам. Идеологически бюрократии эффективно помогала укоренившаяся теоретическая ошибка - будто государственная форма собственности есть высшая форма социалистической собственности. Это притупляло социальную бдительность трудящихся, отчуждённых в действительности от этой собственности (при отсутствии реального рабочего контроля и недопущении каких-либо серьёзных общественно-экономических новаций для ослабления отчуждения) и создавало условия для сравнительно лёгкой победы буржуазной контрреволюции, или, иначе, перерастания бюрократической, скрытой контрреволюции начала 1930-ых годов в буржуазную, открытую контрреволюцию 1991 г. Так полностью оправдался гениальный прогноз Льва Троцкого, данный им в 1936 г. в "Преданной революции".

Прошло около 12 лет со времени распада СССР, около 12 лет капиталистической реставрации во всех составлявших его республиках. И повсюду - колоссальное падение экономики и уровня жизни по сравнению с 1990 г. После российского дефолта в августе 1998 г. наблюдался некоторый подъём в экспортоориентированных, сырьевых (в первую очередь, добыча нефти и газа) и импортозамещающих отраслях. Помогла и выгодная конъюнктура на мировом рынке энергоносителей. Но сравнительно высокие темпы последних трёх лет фиксируют рост от низкого уровня 1999 г. Если же сравнить нынешние показатели с уровнем 1990 г., то даже из приукрашенных данных официальной статистики следует, что Россия продолжает оставаться в глубоком экономическом кризисе.

Так, объёмы промышленной продукции в 2002 г. составляли 62% от уровня 1990 г., в т.ч. машиностроения - 51%, продукции сельского хозяйства - 69%, реальные денежные доходы населения - 70%, объёмы инвестиций в основной капитал - лишь 29%. Последний показатель особенно важен: отсутствие инвестиций означает отсутствие перспектив роста. На этом фоне полной утопией выглядит поставленная В. Путиным в майском послании Федеральному Собранию задача удвоить ВВП России к 2010 г. Если к приведённым безрадостным цифрам присовокупить перекачку олигархией финансовых средств из страны (около 1,5 триллиона $ с 1992 по 2002 годы) и утечку мозгов (примерно 200 тысяч учёных уехали за последние 10 лет в страны "золотого миллиарда"), то можно сказать определённо: амбициозность президентского обусловлена ничем иным, как стремлением пропагандистски помочь себе выиграть предстоящие в конце 2003 г. и начале 2004 г. парламентские и президентские выборы.

Но чем объяснить отсутствие в России массовых рабочих выступлений не только с политическими, но даже с экономическими требованиями? Отсутствие особенно разительное по сравнению с куда более благополучной Европой. Да и в капиталистически реставрируемой России в 1993-99 гг. в разных регионах ещё имели место достаточно ощутимые протестные рабочие выступления. Наибольшее значение имели самозахваты предприятий, сопровождавшиеся организацией производства без участия изгнанных приватизаторов-хозяев и хозяйских администраций. С 2000 г. протестные акции стали редкостью. Кремль, выражающий интересы олигархии, крупной российской буржуазии, добился временной политической стабилизации. У неё не одна, а целый комплекс причин. Рассмотрим главные.

Классовое сознание, которым так славился пролетариат России, воспитанное в нём большевиками ленинской школы, за время после сталинской в скрытой форме осуществлённой в начале 1930-ых бюрократической контрреволюции выхолостилось до формально повторяемых штампов. Постоянно, в течение пяти с лишним десятилетий трудящимся внушались некритичная вера в мудрость вождей (Сталина, Хрущёва, Брежнева и т.д.) и беспрекословное следование их и возглавляемых ими составов Политбюро указаниям. Партия растренировала свои политические мускулы, а советские рабочие потеряли чувство гегемона в якобы рабочем государстве. Худшим "изданием" бывшей КПСС в современной России проявляет себя КПРФ. Худшим потому, что её руководство (Зюганов и Президиум ЦК) практически открыто порвало с марксизмом, поставив на первое место пропаганду неклассового патриотизма, игнорируя необходимость постоянного воспитания в массах пролетарского интернационалистского сознания как обязательного условия успешной классовой борьбы с диктатурой российского и мирового капитала. Но КПРФ - самая многочисленная и хорошо структурированная партия современной России и в названии её стоит слово "коммунистическая". Это запутывает многих в рабочей среде и мешает возрождению классового пролетарского сознания. К слову сказать, политика руководства весьма часто вызывает недовольство рядовых членов КПРФ, приводящее и к внутрипартийным кризисам, как недавно случилось в ленинградских городской и областной организациях КПРФ. Уступающая КПРФ по численности примерно в 30 раз, однако по этому показателю вторая среди партий, называющих себя коммунистическими, РКРП в программных установках и тактике более радикальна, нежели КПРФ, но тоже стоит на сугубо сталинистских позициях и сотрудничает со сталинистскими партиями европейских стран. К сожалению, подлинно марксистские партии (в том числе троцкистские организации) пока ещё малочисленны и разрозненны. Отсутствие сплочённого марксистского политического авангарда можно поставить на первое место среди причин парадоксальной пассивности рабочего движения в путинской России.

Вторая причина - слабость российских профсоюзов. Так называемая Федерация Независимых Профсоюзов России (ФНПР) - прямой наследник бывшего Всесоюзного Центрального Совета Профессиональных Союзов (ВЦСПС) и генетически несёт в себе бюрократические пережитки ВЦСПС. ФНПР - не борец за экономические и социальные эксплуатируемых трудящихся, а вежливый соглашатель-партнёр организаций работодателей-эксплуататоров и государства эксплуататоров.

Третья, связанная тесно с двумя изложенными выше, причина относительной политической стабильности состоит в умелой игре Путина на патриотических картах, в чём ему объективно подыгрывает руководство КПРФ, в умелой, пока ещё не исчерпавшей свой ресурс демагогии, когда виновником очередных обрушивающихся на население тягот объявляется не капитализм и не президент, а тот или иной министр или, на худой конец, правительство. И фракция КПРФ в Думе то по своей инициативе, то поддерживая буржуазное "Яблоко", вносит вопрос о вотуме недоверия правительству (прекрасно зная, что сия смелость не страшна пропрезидентскому большинству Думы) и требует смены курса, а не смены строя.

Но действительность всё же подталкивает людей к сопротивлению. Возникают независимые, не входящие в ФНПР, профсоюзы. Проводят акции и ведут пропагандистскую работу, хотя и малочисленные, марксистские партии и организации. Весьма заметна деятельность Движения в поддержку социальных инициатив "Альтернативы" не только в Москве и Ленинграде, но и в далёких от столиц областях, где оно оказывает помощь в организации протестных акций и налаживании самоуправления на явочно деприватизируемых предприятиях.

Более 4 лет в Ленинграде (Санкт-Петербурге) активно функционирует Комитет единых действий в защиту социально-трудовых прав граждан. В нём представлены различные левые и левоцентристские партии, общественные организации, независимые профсоюзы. Один из сопредседателей Комитета единых действий - секретарь Исполкома Региональной партии коммунистов Евгений Козлов. Входящие в КЕД партии и организации сохраняют автономию и свободу критики, а совместная работа существенно интенсифицирует борьбу против буржуазной власти: возникает известный эффект синергетики. КЕД, ставший раздражающей власть структурой, координирует и альтерглобалистскую деятельность в регионе.

Это постепенно и сравнительно медленно организующееся сопротивление пугает власть.

Правящие круги в Москве вряд ли не понимают, что всесильные ТНК не дадут подняться России и, соответственно, классовые противоречия в стране будут всё более обостряться. Поэтому усиливается репрессивный аппарат. Фактически вводится цензура даже на буржуазных масс-медиа. Более всего Кремль боится двух вещей: единства действий российских трудящихся и распространения альтерглобалистской "заразы". Вот почему в Ленинграде такой прессинг испытывает Комитет единых действий. Вот почему мощные манифестации против капиталистической глобализации в странах Запада замалчиваются или подаются совершенно искажённо на массовых каналах ТВ.

Власть пытается действовать на опережение. Понимая, что сегодня в России организации, включившиеся в международное движение против капиталистической глобализации, ещё слабы, Кремль стремится жёстко задушить его на нашей территории уже в зародыше. Это ярко проявилось в дни празднования 300-летия Санкт-Петербурга, когда 18 мая был грубо разогнан митинг в центре города, а 37 его участников, включая руководителей РПК, "Альтернатив", членов Комитета единых действий, были жестоко избиты бойцами спецслужб и двое суток содержались в заключении в совершенно нечеловеческих условиях.

Можно, вероятно, без большого преувеличения констатировать, что в путинской России воскрешается сталинский НКВД и ставится на службу объединённой диктатуре криминализованной олигархии и коррумпированной бюрократии.

Что нужно делать революционерам-марксистам в современной России?

Продолжать вести неустанно пропаганду и агитацию, пробуждая классовое сознание у различных отрядов наёмных работников.
Особое внимание уделять работе среди научно-технической общественности и студенческой молодёжи, сегодня и тем более завтра составляющих слой пролетариата, занятый в ведущих производительных силах информационного общества.
Уточнять и развивать марксистскую теорию, вскрывая объективную диалектику общественного развития.
Организационно объединять марксистские партии и группы, координировать действия левых и левоцентристских сил во внутрироссийском и международном масштабе, не допуская сектантства, этого тормоза революционного движения.

Решили взять кредит в залог своей недвижимости, но банк оценивает ее намного меньше её настоящей стоимости? Независимый оценщик квартир в СПБ поможет вам в этой ситуации.