Да, именно Левая партия с большой буквы. Не секрет, что в России нет ни одной более-менее значимой левой или хотя бы левоцентристской партии: КПРФ с её национально-патриотической ориентацией, инспирировавшая создание движения "Русский лад", не является коммунистической, как и "Справедливая Россия", представляющая собой кремлёвский проект, не является социал-демократической и социалистической. Эту ситуацию нормальной не назовёшь. Во всех развитых цивилизованных странах имеются массовые левые партии, а уж левоцентристские - и подавно. И это даёт трудящимся, как минимум, возможность для более действенной защиты своих интересов. Всё-таки социал-демократические и социалистические партии сделали немало для трудящихся, так же как и массовые профсоюзы, связанные с этими партиями. Можно, конечно, долго спорить, было ли это сделано из искреннего убеждения, что умеренный левый путь является более подходящим для проведения в жизнь преобразований, выгодных для людей труда, или же это было сделано "нехотя" под давлением со стороны борющихся масс. Однако это не отменяет множества реальных позитивных изменений и прогрессивных достижений. К тому же, в искренности многих и многих социал-демократов и социалистов, особенно из представителей левого крыла, лично я не сомневаюсь. Безусловно, социал-демократам и социалистам, тем более их руководству, можно предъявлять массу претензий. Но и коммунистам тоже. История коммунистического движения полна героических и прекрасных страниц, но там также есть и тёмные, а подчас и страшные страницы - и от этого никуда не денешься. Вот и пора перестать заниматься сварами, навешиванием ярлыков, взаимными обвинениями и прочим и переходить к диалогу, не исключающему критики, но товарищескому и конструктивному. Замечательно, что такой диалог уже начат в рамках Ассоциации марксистских объединений (АМО) и на страницах журнала "Альтернативы".

В своей недавней статье "А готовы ли мы к жертвам?" мой хороший знакомый Руслан Костюк, не претендуя на сенсационную новизну или какие-то исторические открытия, тем не менее, поднял очень серьёзную тему, которая, вне всякого сомнения, заслуживает подробного обсуждения. История нашей страны и русской революции - вещь не просто интересная и поучительная. Не извлекая уроки из героического и одновременно трагического опыта наших великих предшественников, игнорируя дискуссии по этим темам либо сводя их к банальному наклеиванию ярлыков, лишь уводящему нас в сторону от постижения истины, нынешние левые вновь рискуют, как и двадцать лет назад, оказаться у разбитого корыта. А разговор по существу поднятых Русланом Костюком вопросов, мне кажется, давно назрел.

Я согласен с положениями, высказанными моим давним товарищем о том, что "никогда ещё в отечественной истории не происходило плавного, бесконфликтного и мирного перехода власти от одного политического лагеря к другому, который бы не повлёк за собой катастрофических последствий для страны и общества". Руслан Васильевич прав в том, что "мирный переход (власти) - не в наших традициях". Вполне оправданна и постановка вопроса о готовности левых "к таким жертвам". Близок к истине, мне думается, и сделанный профессором Костюком анализ умонастроений и политических приоритетов участников декабрьских акций протеста: "Незадолго до Нового года "Независимая газета" дала социологический портрет новых "недовольных". На 60% это либералы, не менее четверти из них имеют своё дело или занимают статусные посты в частных фирмах. Ясное дело, им не нужна революция и смена общественного строя. Им нужно чередование, но рискуют-то они получить именно альтернативу! Да ещё такую, какой отродясь не желали".

Коммунистическая многопартийность есть яркое выражение глубокого кризиса, который переживает коммунистическое движение в России. Помимо таких крупных партий, как КПРФ и РКРП, В России действуют порядка десятка небольших по численности партий, называющих себя коммунистическими или рабочими: РПК, Региональная партия коммунистов (Ленинград), РКП-КПСС, ВКПБ, ВКП/Б, КП "Левая Россия", Союз марксистов, Международная рабочая партия, Марксистская рабочая партия, Рабоче-крестьянская рабочая партия (РКРП-2) и др.

Кризис комдвижения в России, вскрывшийся с победой контрреволюции 1991 г., далек от разрешения. Более того он продолжает углубляться, свидетельством чему является организация новой компартии Союза России и Белоруссии и размежевание в руководстве КПРФ с организацией движения "Россия".

В основе кризиса лежит идейный разброд. Он в свою очередь, представляет следствие массированного сталинисткого извращения и профанации марксизма и застоя в советском обществоведение в течении примерно 50 лет, с середины тридцатых годов. Достаточно точную классификацию формирующимся в комдвижении России течениям дает А. А. Пригарин. Согласно его классификации, этих течений 4: социал-демократическое западного типа(Г. Селезнев, А. Лукьянов), народническо-славянофильское (Г. Зюганов, Ю. Белов, В. Чикин), примитивно-сталинисткое (В. Анпилов, М. Попов, особняком - Н. Андреева), марксистское(В. Бурдюгов, Е. Козлов, С. Новиков, А. Пригарин, О. Шеин). Лидеры РКРП, как и СКП_КПСС в этой связи не не упоминаются. Представляется объективным отнесение отнесение А. Тюлькина, и О. Шенина к сталинисткому течению.

Необходимость упорядочения терминологии. Периодизация.
Недопустимость упрощенчества: сведения вопроса к субъективным качествам Т.Д. Лысенко и И.В. Сталина и "тоталитарному режиму".
Выделено до 20 причин, предопределивших становление догматической монополии. Среди них: проблема убыточности сельского хозяйства, недооценка обратной связи в диалектической паре "общество-природа" и количественных категорий, категории информации, противопоставление на определенном этапе вейсмановско-менделевско-моргановской генетики классическому дарвинизму и отсутствие единого фронта противодействия Т.Д. Лысенко и его группе.
Принципы методологии научного исследования: партийность (в значении "материализм" или "идеализм"), классовость, научность. Доктрина диалектической марксистской науки. Трансформация принципа классовости, бонапартистский характер лысенковщины.
Деформация науки, подавление философии - одно из конкретных проявлений общей деформации социализма в условиях государственного социализма.
Связь с политической борьбой "московской" (Маленков, Берия), "ленинградской" (Жданов) группировок и "хрущевцев".
Основные теоретические постулаты лысенкоизма, мичуринской биологии: наследственность - свойство всего организма, не локализованная в хромосомах; наследование благопроиобретенных признаков; возможность и необходимость на базе передового социалистического сельского хозяйства переделки природы - быстрого изменения наследственности, скоростного выведения новых сортов и пород. Закон перехода количества в качество, роль и характер скачка, в т.ч. в видообразовании. Провалы практических рекомендаций.
Новая клеточная теория О.Б. Лепешинской. Живое вещество - мостик между неживой природой и органическим миром. Переход неживого (пищи) в живое при посредстве живого вещества. Школы К.М. Быкова в физиологии и В.Р. Вильямса в почвоведении.
Лысенковщина - наиболее яркое выражение общего феномена. Сталинские научные дискуссии, сочетавшие идеологический прессинг и оргвыводы - логическое продолжение дискуссий внутрипартийных. От дискуссии: существует ли в естественно научных дисциплинах диалектика природы, аналогичная историческому материализму в дисциплинах общественных и полемики механицистов с диалектиками ("меньшевиствующими идеалистами"), последующей борьбой на два фронта в философии - к лысенковщине.
Евгеника социализма и создание нового человека. Социалистическое государство и общество будущего должно выработать как эффективный механизм фиксирования и использования научных достижений, их внерение, так и защитный механизм, предотвращающий появление феноменов, подобных лысенковщине.

Проблема,отраженная в заголовке и являющаяся темой настоящей статьи, для марксистов, тем более для русских марксистов не нова. Из опыта истории русского рабочего движения, из истории РСДРП - ВКП(б) нам известны, как минимум, несколько серьезных расколов, приведших либо к консолидации революционного ядра (раскол большевиков с меньшевиками и бундовцами), либо к торжеству аппаратной реакции с последующим перерождением некогда пролетарской партии (исключение т.н. "троцкистской оппозиции" в 1927 г. или, например, группы Сырцова в 1930 г.). Об этом неоднократно писалось как в серьезной исторической литературе, например, в трудах безвременно ушедшего из жизни В. Роговина или ныне здравствующих и выступающих в основном с объективных позиций Г. Костырченко и О. Хлевнюка, так и в публицистике.

Гораздо менее изучен феномен расколов и конфликтов в жизни созданных после 1991 года на членской базе бывшей КПСС новых коммунистических партиях. Здесь можно лишь вспомнить монографию М. Холмской, ряд обзорных публикаций, подготовленных возглавляемой В. Прибыловским группы "Панорама", а также отдельные материалы А. Архангельского, А. Минтаева и Ю. Нерсесова, увидевшие свет в ряде периодических изданий и в Интернете.

Проблема расколов тем не менее является весьма актуальной, поскольку нет ни одной постКПССной структуры, деятельность которой обошлась бы без внутрипартийных конфликтов и расколов (для некоторых организаций данное состояние и вовсе является перманентным).

30 мая - 1 июня в Доме Плеханова (филиал Российской Национальной Библиотеки в Санкт-Петербурге) состоялись VI Плехановские чтения. В этом году они проводились по теме "Россия: путь в 100 лет". В чтениях участвовало около 50 человек, причем с докладами выступили как российские (Москва, Санкт-Петербург, Волгоград, Екатеринбург, Махачкала), так и зарубежные ученые (Япония, КНР, ФРГ, Нидерланды, Великобритания). Всего за три дня работы было заслушано 24 доклада.
Среди докладов первого дня наибольший интерес вызвали материалы, подготовленные академиком РАН Л.В. Миловым "Из истории формирования аграрно-товарного рынка в России" и голландским исследователем Петером Дерксом "Гуманизм двадцатого века в малой стране северо-западной Европы: пример Нидерландов". Первый из упомянутых докладов его автор заключил выводом: "Специфичность исторического пути нашего социума определенно показывает, что пускать сельскохозяйственные и лесные угодья в рыночный оборот нельзя." Второй доклад, познакомивший участников чтений с деятельностью гуманистических движений в Нидерландах, поразил сообщением, что сейчас более 60% граждан этой страны осознают себя атеистами. В конце первого дня работы участники чтений возложили цветы на могилу Г.В. Плеханова и к мемориалу семьи Ульяновых на Волковом кладбище СПб.
На второй день чтений в центре внимания участников был блок докладов, где осмысливался характер Октябрьской революции и особенности послеоктябрьского развития в СССР. С ними выступили профессора И.К. Пантин (Москва), В.В. Калашников (Санкт-Петербург) и Чжэн Ифань (КНР). Примечательно название доклада ученого из Китая: "Русская революция - врожденная недоразвитость и приобретенные недуги". В этом же блоке был и доклад руководителя теоретической комиссии исполкома РПК д.т.н. И.Г.Абрамсона "Победы и поражения Советской власти в свете исторического спора Плеханова и Ленина". Докладчик отметил, что "Плеханов, разумеется, был прав, указывая на отсутствие материальных и культурных предпосылок социалистического общества. И Ленин это прекрасно понимал". Отсюда - и его программа культурной революции в России, реализованной в первые послеоктябрьские десятилетия, отсюда - и борьба с бюрократизмом в его последних работах. "Но этого оказалось недостаточным для того, чтобы сделать социалистическое развитие необратимым".

Вопрос не праздный, особенно сейчас, в час торжества контрреволюции в стране-колыбели революции! Какой же все-таки строй у нас был? Как можно назвать то, в чем советские люди жили 70 лет, восточные европейцы - 45 лет, а кубинцы и северные корейцы живут и сейчас!?
Ответы даются самые разные. Вот пожалуй, основные из них.
Это был социализм - чудовищный общественно-политический строй, наделенный одними лишь недостатками, не способный к какой-бы то ни было эволюции в лучшую сторону! "Отклонение" от "нормального" (т.е. капиталистического") пути развития общества.
Такова позиция буржуазных идеологов. Здесь необходимо отметить, что, например, Маркс и Энгельс, критикуя капитализм, все же признавали за ним положительные и прогрессивные черты по сравнению с феодализмом. Потому что были великими мыслителями, а не платными агитаторами буржуазного строя.
Это был социализм - построенный целиком и полностью. Первая фаза коммунизма. Такова была официальная позиция в послесталинский период. Большим недостатком тут было то, что не учитывалось реальное отставание многих стран, приступивших к тяжелой задаче построения социализма от основных империалистических метрополий по социально-экономическому уровню и игнорировались реально существовавшие общественных недостатков и просто ошибок коммунистических партий (как просоветской ориентации, так и прокитайских, албанских, югославских и др. товарищей), стоявших у руля власти. Под сладкие уверения, что социализм перешел в свою высшую фазу, и что реставрация капитализма невозможна, шла ревизия многих положения марксизма, нарастание негативных явлений в экономике, общественной жизни и т.д. Все эти досадные просчеты в итоге вылились в печальный "судный день" контрреволюции в Восточной Европе 1989, в СССР в 1991, и постепенное вползание в капитализм в Китае и Вьетнаме.

Марксизм зародился в условиях капитализма как учение, выражающее интересы пролетариата, основного угнетенного класса при этом строе, труд которого порабощен его антагонистом - буржуазией, собственником капитала.
Традиционное общество на Западе к тому времени под воздействием Реформации, буржуазных революций и капитализма разложилось и трансформировалось в индустриальную цивилизацию, называемую еще западной.
Крестьянство там, как основа традиционного общества, либо тоже разложилось на сельскую буржуазию и пролетариат, либо продолжало существовать как архаичное малоземельное сословие с мелкотоварным укладом, как пережиток феодальных отношений, и основным классом при капитализме уже не являлось, т.к. не выражало его основного противоречия - между трудом и капиталом.
Основа социологии марксизма - это исторический материализм, учение об общественно-экономических формациях, закономерностях перехода от одной формации к другой.
Исторический материализм носит всеобщий характер, но без учета цивилизационного фактора, разработка которого начинается в позднем марксизме, он абстрактен.

При капитализме любая фабрика есть маленькое плановое хозяйство, но все планирование в этом хозяйстве подчинено рынку, на который работает фабрика. Таким образом, план здесь подчинен рынку.
При социализме все хозяйство является плановым и товарные отношения, где они допускаются, либо являются одним из рычагов планирования, либо дополняют план в тех второстепенных сферах, до которых у плановиков не дошли руки. Причем и в последнем случае они испытывают на себе давление государственных цен. Таким образом, рынок здесь подчинен плану.
Теперь, чтобы быть лучше понятым, набросаю следующую схематическую (для большей четкости) картинку, которую в дальнейшем можно будет исправлять и дополнять:
Этап первый. Имеем капитализм. Производители создают товары, цены которых устанавливаются рынком. Анархия производства, спрос и предложение уравновешиваются стихийно, пролетарии торгуют своей рабочей силой и т.д. Прогрессирует концентрация производства и капитала, общество залезает во все большие противоречия (см. "Капитал"), происходит революция. Происходит, однако, не там, где капитализм наиболее развит, а там, где он становится наименее перспективным, т.е. в отсталой стране.

Концентрация капитала, его уровень и развитие в современных капстранах.
Монополистическое регулирование экономики. Его развитие и возможные перспективы.
Роль бюрократии в условиях гос.-монополистического капитализма.
Неоколониализм как основа "процветания" развитых капстран.
Экономическое господство развитых капстран как преграда на пути развития третьего мира.
Углубление общего кризиса капитализма и невозможность его преодоления.

17 июня 2003 г.

От редакции сайта РПК: На наш взгляд, сформулированные т. Левым в рассылке "Лефт-ру" шесть вопросов по характеристике современного капитализма важны не только для уяснения проблем политэкономического характера, но и для определения как общих перспектив, так и ближайших и более отдаленных (т.е. стратегических) задач левого движения России и других государств. Надеемся, что продолжение дискуссии по данному вопросу окажется плодотворным, в том числе и с учетом уже ведущейся нами работы над новой редакцией Программы РПК.