Обсуждая не раз в ходе самых разных дискуссий - дебатах ли на подиуме, спорах ли в социальных сетях и интернет-рассылках, за "круглым" ли столом в телевизионном эфире - возможность и реальность альтернативы капиталистическому миропорядку, постоянно наталкиваешься на одно и то же возражение защитников существующего общественного строя. "Да, нынешний глобальный капитализм плох и несправедлив, но любая попытка найти иное решение - это кровь, диктатура, ГУЛАГ...".
Любимое занятие либеральной публики - упрекать социалистов в приверженности идее, заключающейся в том, что без силовых методов не снять отчуждение людей от производимого ими прибавочного продукта и не выйти за рамки связанных с этим отчуждением социальных отношений. Любые попытки возражений парируются либералами банальным и без конца тиражируемым в самых разных вариациях тезисом о том, что таковы-де "теория и практика диктатуры пролетариата". А тот, кто от подобной подмены понятий открещивается, уже не социалист, не коммунист, вообще не левый, а чуть ли не единоросс...
Между тем, внимательный анализ документов из советских архивов, опубликованных в последние годы, добросовестно и качественно сделанных на их основе фундаментальных исследований послевоенных социальных преобразований на территории государств Центральной и Восточной Европы, показывает нечто совсем иное. В те самые ("страшные", по мнению либеральных историков) годы руководство СССР во главе со Сталиным демонстрировало совершенно удивительный для читателей, воспитанных на пропагандистских штампах времен перестройки и рыночных реформ, прагматизм. Причём не только во внешней политике, но и в теоретическом её обосновании.

Национализм - старый и хорошо знакомый враг. Какую бы маску он не нацепил, мы всё равно его разоблачим и поведём с ним решительную борьбу. Мы прекрасно знаем, какую угрозу несёт в себе национализм, но, к сожалению, массы порой серьёзно попадают под его влияние. В эпоху распада и разложения подобное происходит наиболее часто, ибо социальная напряжённость, в условиях слабости движения трудящихся и неразвитости классового сознания, трансформируется в напряжённость межнациональную. За примерами далеко ходить не надо - в Германии в 1933 году этот процесс проявился весьма наглядно.
В современной России, которая имеет огромнейший список острых проблем, этот процесс также идёт полным ходом. Но национализм, кстати, точно так, как и в Германии, выходит на сцену под новой личиной "национал-демократии" (вспомним хотя бы Национал-демократическую партию в Германии, созданную бывшими нацистами). Как грибы после дождя вырастают национал-демократические организации - Национал-демократический Альянс (НДА), Русский гражданский союз (РГС), Нация Свободы (осколок НБП) и прочие в том же духе. Имея различные взгляды на некоторые вопросы, они, в принципе, работают на одну и ту же задачу - сделать национализм привлекательным для широких слоёв. Первой подобной попыткой, и, кстати, весьма удачной, было создание ДПНИ. Теперь это дело продолжено НДА и иже с ними. Национал-демократы позиционируют себя как не-фанатики, не-нацисты, а "здоровые националисты". От них не услышишь, как от обалдевших скинхедов "Зиг хайль" или "Хайль Гитлер", наоборот, они целиком и полностью осуждают преступления фашизма и открещиваются от него всеми силами. Они не клерикалы, как православные националисты, они решительно выступают за светское государство. Более того, они за полноценное социальное государство. Впрочем, социальную риторику переняли не они первые, а фашисты Италии и нацисты Германии, так что здесь ничего нового, они не придумали. Не поддерживают они и идею русской национальной диктатуры - даром что "национал-демократы". Казалось бы, "ничего страшного". Вот на это они и рассчитывают: создать привлекательный облик националистическим бредням и завоевать авторитет в массах. На личном опыте я вижу, как растёт число сторонников у этих организации в числе моих знакомых. И это меня тревожит. Впрочем, леворадикалы сами во многом льют воду на их мельницу: если националисты за "здоровые семьи" - левые за браки геев, аборты и легализацию проституции; они за "здоровый образ жизни" - леворадикалы за легализацию лёгких наркотиков; они за "права и достоинство русского народа" - левые вопят "русских на помойку" (интернационализм, кстати, это совсем другое). И левые проигрывают. Причём не только кучка "новых" и "радикальных левых", а мы все. Я не знаю численности национал-демократических организаций, но на сторонний взгляд они уже опередили нас всех вместе взятых. КПРФ считать не будем, ибо эта партия сама грешна национализмом самой высшей пробы, что тоже весьма и весьма симптоматично.

В двадцатом веке и реформистский, и коммунистический проекты построения социалистического общества с треском провалились. Реформизм, достигнув немалого в деле создания социального государства, исчерпал сам себя, полностью отказавшись в итоге от идеи создания социалистического общества. Коммунисты, единственные продемонстрировавшие целенаправленную попытку достижения социализма, дали бесценный и наглядный урок как НЕ нужно строить социализм. Крах социалистического строительства в СССР и странах соцлагеря обернулся катастрофой для всего левого антикапиталистического движения, сравнимой с извержением Везувия для Помпей, и теперь мы все похоронены под пеплом "реального социализма". Что и говорить: слишком много ошибок было сделано, слишком много крови было пролито зря, слишком много жертв было принесено на алтарь "светлого будущего", которое так и не наступило. Результат же вполне закономерен: в то, что социализм вероятен и возможен, почти никто не верит. А каждый нормальный человек, не верящий по каким-либо причинам в построение социализма, автоматически оказывается в противоположном лагере, даже если ему ясны все негативные стороны капиталистической действительности. В итоге, даже трудящиеся, которые вроде как кровно заинтересованы в социализме, оказывают свою поддержку левоцентристам - умеренным социалистам и социал-демократам. Ясное дело - уж лучше смягчённый и реформированный капитализм "а-ля Швеция", чем общественный строй "а-ля Советский Союз". Однако если человечество хочет развиваться дальше (а в наиболее пессимистическом варианте - если оно хочет выжить), социализм становится для него необходимым условием. Значит, нужен новый "третий путь" 1 к социализму, проект которого, собственно, и вырабатывается сейчас левосоциалистическими и обновлёнными (реформированными) коммунистическими партиями. Но эта тенденция прослеживается лишь за пределами России. У нас же в стране большинство левых либо мёртвой хваткой держатся за прошлое, либо выдвигают аморфные и размытые формулы, пытаясь старые догмы переделать на новый лад, либо предлагают утопичные ультрареволюционные проекты, как делают это "леворадикалы" разных мастей.

Да, именно Левая партия с большой буквы. Не секрет, что в России нет ни одной более-менее значимой левой или хотя бы левоцентристской партии: КПРФ с её национально-патриотической ориентацией, инспирировавшая создание движения "Русский лад", не является коммунистической, как и "Справедливая Россия", представляющая собой кремлёвский проект, не является социал-демократической и социалистической. Эту ситуацию нормальной не назовёшь. Во всех развитых цивилизованных странах имеются массовые левые партии, а уж левоцентристские - и подавно. И это даёт трудящимся, как минимум, возможность для более действенной защиты своих интересов. Всё-таки социал-демократические и социалистические партии сделали немало для трудящихся, так же как и массовые профсоюзы, связанные с этими партиями. Можно, конечно, долго спорить, было ли это сделано из искреннего убеждения, что умеренный левый путь является более подходящим для проведения в жизнь преобразований, выгодных для людей труда, или же это было сделано "нехотя" под давлением со стороны борющихся масс. Однако это не отменяет множества реальных позитивных изменений и прогрессивных достижений. К тому же, в искренности многих и многих социал-демократов и социалистов, особенно из представителей левого крыла, лично я не сомневаюсь. Безусловно, социал-демократам и социалистам, тем более их руководству, можно предъявлять массу претензий. Но и коммунистам тоже. История коммунистического движения полна героических и прекрасных страниц, но там также есть и тёмные, а подчас и страшные страницы - и от этого никуда не денешься. Вот и пора перестать заниматься сварами, навешиванием ярлыков, взаимными обвинениями и прочим и переходить к диалогу, не исключающему критики, но товарищескому и конструктивному. Замечательно, что такой диалог уже начат в рамках Ассоциации марксистских объединений (АМО) и на страницах журнала "Альтернативы".

В своей недавней статье "А готовы ли мы к жертвам?" мой хороший знакомый Руслан Костюк, не претендуя на сенсационную новизну или какие-то исторические открытия, тем не менее, поднял очень серьёзную тему, которая, вне всякого сомнения, заслуживает подробного обсуждения. История нашей страны и русской революции - вещь не просто интересная и поучительная. Не извлекая уроки из героического и одновременно трагического опыта наших великих предшественников, игнорируя дискуссии по этим темам либо сводя их к банальному наклеиванию ярлыков, лишь уводящему нас в сторону от постижения истины, нынешние левые вновь рискуют, как и двадцать лет назад, оказаться у разбитого корыта. А разговор по существу поднятых Русланом Костюком вопросов, мне кажется, давно назрел.

Я согласен с положениями, высказанными моим давним товарищем о том, что "никогда ещё в отечественной истории не происходило плавного, бесконфликтного и мирного перехода власти от одного политического лагеря к другому, который бы не повлёк за собой катастрофических последствий для страны и общества". Руслан Васильевич прав в том, что "мирный переход (власти) - не в наших традициях". Вполне оправданна и постановка вопроса о готовности левых "к таким жертвам". Близок к истине, мне думается, и сделанный профессором Костюком анализ умонастроений и политических приоритетов участников декабрьских акций протеста: "Незадолго до Нового года "Независимая газета" дала социологический портрет новых "недовольных". На 60% это либералы, не менее четверти из них имеют своё дело или занимают статусные посты в частных фирмах. Ясное дело, им не нужна революция и смена общественного строя. Им нужно чередование, но рискуют-то они получить именно альтернативу! Да ещё такую, какой отродясь не желали".

Коммунистическая многопартийность есть яркое выражение глубокого кризиса, который переживает коммунистическое движение в России. Помимо таких крупных партий, как КПРФ и РКРП, В России действуют порядка десятка небольших по численности партий, называющих себя коммунистическими или рабочими: РПК, Региональная партия коммунистов (Ленинград), РКП-КПСС, ВКПБ, ВКП/Б, КП "Левая Россия", Союз марксистов, Международная рабочая партия, Марксистская рабочая партия, Рабоче-крестьянская рабочая партия (РКРП-2) и др.

Кризис комдвижения в России, вскрывшийся с победой контрреволюции 1991 г., далек от разрешения. Более того он продолжает углубляться, свидетельством чему является организация новой компартии Союза России и Белоруссии и размежевание в руководстве КПРФ с организацией движения "Россия".

В основе кризиса лежит идейный разброд. Он в свою очередь, представляет следствие массированного сталинисткого извращения и профанации марксизма и застоя в советском обществоведение в течении примерно 50 лет, с середины тридцатых годов. Достаточно точную классификацию формирующимся в комдвижении России течениям дает А. А. Пригарин. Согласно его классификации, этих течений 4: социал-демократическое западного типа(Г. Селезнев, А. Лукьянов), народническо-славянофильское (Г. Зюганов, Ю. Белов, В. Чикин), примитивно-сталинисткое (В. Анпилов, М. Попов, особняком - Н. Андреева), марксистское(В. Бурдюгов, Е. Козлов, С. Новиков, А. Пригарин, О. Шеин). Лидеры РКРП, как и СКП_КПСС в этой связи не не упоминаются. Представляется объективным отнесение отнесение А. Тюлькина, и О. Шенина к сталинисткому течению.

Необходимость упорядочения терминологии. Периодизация.
Недопустимость упрощенчества: сведения вопроса к субъективным качествам Т.Д. Лысенко и И.В. Сталина и "тоталитарному режиму".
Выделено до 20 причин, предопределивших становление догматической монополии. Среди них: проблема убыточности сельского хозяйства, недооценка обратной связи в диалектической паре "общество-природа" и количественных категорий, категории информации, противопоставление на определенном этапе вейсмановско-менделевско-моргановской генетики классическому дарвинизму и отсутствие единого фронта противодействия Т.Д. Лысенко и его группе.
Принципы методологии научного исследования: партийность (в значении "материализм" или "идеализм"), классовость, научность. Доктрина диалектической марксистской науки. Трансформация принципа классовости, бонапартистский характер лысенковщины.
Деформация науки, подавление философии - одно из конкретных проявлений общей деформации социализма в условиях государственного социализма.
Связь с политической борьбой "московской" (Маленков, Берия), "ленинградской" (Жданов) группировок и "хрущевцев".
Основные теоретические постулаты лысенкоизма, мичуринской биологии: наследственность - свойство всего организма, не локализованная в хромосомах; наследование благопроиобретенных признаков; возможность и необходимость на базе передового социалистического сельского хозяйства переделки природы - быстрого изменения наследственности, скоростного выведения новых сортов и пород. Закон перехода количества в качество, роль и характер скачка, в т.ч. в видообразовании. Провалы практических рекомендаций.
Новая клеточная теория О.Б. Лепешинской. Живое вещество - мостик между неживой природой и органическим миром. Переход неживого (пищи) в живое при посредстве живого вещества. Школы К.М. Быкова в физиологии и В.Р. Вильямса в почвоведении.
Лысенковщина - наиболее яркое выражение общего феномена. Сталинские научные дискуссии, сочетавшие идеологический прессинг и оргвыводы - логическое продолжение дискуссий внутрипартийных. От дискуссии: существует ли в естественно научных дисциплинах диалектика природы, аналогичная историческому материализму в дисциплинах общественных и полемики механицистов с диалектиками ("меньшевиствующими идеалистами"), последующей борьбой на два фронта в философии - к лысенковщине.
Евгеника социализма и создание нового человека. Социалистическое государство и общество будущего должно выработать как эффективный механизм фиксирования и использования научных достижений, их внерение, так и защитный механизм, предотвращающий появление феноменов, подобных лысенковщине.

Проблема,отраженная в заголовке и являющаяся темой настоящей статьи, для марксистов, тем более для русских марксистов не нова. Из опыта истории русского рабочего движения, из истории РСДРП - ВКП(б) нам известны, как минимум, несколько серьезных расколов, приведших либо к консолидации революционного ядра (раскол большевиков с меньшевиками и бундовцами), либо к торжеству аппаратной реакции с последующим перерождением некогда пролетарской партии (исключение т.н. "троцкистской оппозиции" в 1927 г. или, например, группы Сырцова в 1930 г.). Об этом неоднократно писалось как в серьезной исторической литературе, например, в трудах безвременно ушедшего из жизни В. Роговина или ныне здравствующих и выступающих в основном с объективных позиций Г. Костырченко и О. Хлевнюка, так и в публицистике.

Гораздо менее изучен феномен расколов и конфликтов в жизни созданных после 1991 года на членской базе бывшей КПСС новых коммунистических партиях. Здесь можно лишь вспомнить монографию М. Холмской, ряд обзорных публикаций, подготовленных возглавляемой В. Прибыловским группы "Панорама", а также отдельные материалы А. Архангельского, А. Минтаева и Ю. Нерсесова, увидевшие свет в ряде периодических изданий и в Интернете.

Проблема расколов тем не менее является весьма актуальной, поскольку нет ни одной постКПССной структуры, деятельность которой обошлась бы без внутрипартийных конфликтов и расколов (для некоторых организаций данное состояние и вовсе является перманентным).

30 мая - 1 июня в Доме Плеханова (филиал Российской Национальной Библиотеки в Санкт-Петербурге) состоялись VI Плехановские чтения. В этом году они проводились по теме "Россия: путь в 100 лет". В чтениях участвовало около 50 человек, причем с докладами выступили как российские (Москва, Санкт-Петербург, Волгоград, Екатеринбург, Махачкала), так и зарубежные ученые (Япония, КНР, ФРГ, Нидерланды, Великобритания). Всего за три дня работы было заслушано 24 доклада.
Среди докладов первого дня наибольший интерес вызвали материалы, подготовленные академиком РАН Л.В. Миловым "Из истории формирования аграрно-товарного рынка в России" и голландским исследователем Петером Дерксом "Гуманизм двадцатого века в малой стране северо-западной Европы: пример Нидерландов". Первый из упомянутых докладов его автор заключил выводом: "Специфичность исторического пути нашего социума определенно показывает, что пускать сельскохозяйственные и лесные угодья в рыночный оборот нельзя." Второй доклад, познакомивший участников чтений с деятельностью гуманистических движений в Нидерландах, поразил сообщением, что сейчас более 60% граждан этой страны осознают себя атеистами. В конце первого дня работы участники чтений возложили цветы на могилу Г.В. Плеханова и к мемориалу семьи Ульяновых на Волковом кладбище СПб.
На второй день чтений в центре внимания участников был блок докладов, где осмысливался характер Октябрьской революции и особенности послеоктябрьского развития в СССР. С ними выступили профессора И.К. Пантин (Москва), В.В. Калашников (Санкт-Петербург) и Чжэн Ифань (КНР). Примечательно название доклада ученого из Китая: "Русская революция - врожденная недоразвитость и приобретенные недуги". В этом же блоке был и доклад руководителя теоретической комиссии исполкома РПК д.т.н. И.Г.Абрамсона "Победы и поражения Советской власти в свете исторического спора Плеханова и Ленина". Докладчик отметил, что "Плеханов, разумеется, был прав, указывая на отсутствие материальных и культурных предпосылок социалистического общества. И Ленин это прекрасно понимал". Отсюда - и его программа культурной революции в России, реализованной в первые послеоктябрьские десятилетия, отсюда - и борьба с бюрократизмом в его последних работах. "Но этого оказалось недостаточным для того, чтобы сделать социалистическое развитие необратимым".

Вопрос не праздный, особенно сейчас, в час торжества контрреволюции в стране-колыбели революции! Какой же все-таки строй у нас был? Как можно назвать то, в чем советские люди жили 70 лет, восточные европейцы - 45 лет, а кубинцы и северные корейцы живут и сейчас!?
Ответы даются самые разные. Вот пожалуй, основные из них.
Это был социализм - чудовищный общественно-политический строй, наделенный одними лишь недостатками, не способный к какой-бы то ни было эволюции в лучшую сторону! "Отклонение" от "нормального" (т.е. капиталистического") пути развития общества.
Такова позиция буржуазных идеологов. Здесь необходимо отметить, что, например, Маркс и Энгельс, критикуя капитализм, все же признавали за ним положительные и прогрессивные черты по сравнению с феодализмом. Потому что были великими мыслителями, а не платными агитаторами буржуазного строя.
Это был социализм - построенный целиком и полностью. Первая фаза коммунизма. Такова была официальная позиция в послесталинский период. Большим недостатком тут было то, что не учитывалось реальное отставание многих стран, приступивших к тяжелой задаче построения социализма от основных империалистических метрополий по социально-экономическому уровню и игнорировались реально существовавшие общественных недостатков и просто ошибок коммунистических партий (как просоветской ориентации, так и прокитайских, албанских, югославских и др. товарищей), стоявших у руля власти. Под сладкие уверения, что социализм перешел в свою высшую фазу, и что реставрация капитализма невозможна, шла ревизия многих положения марксизма, нарастание негативных явлений в экономике, общественной жизни и т.д. Все эти досадные просчеты в итоге вылились в печальный "судный день" контрреволюции в Восточной Европе 1989, в СССР в 1991, и постепенное вползание в капитализм в Китае и Вьетнаме.